- Расскажите, как вы оказались в киноиндустрии?
- Когда мне было 12 лет, я прогуливался по микрорайону, где жил, и вдруг увидел новое здание, на котором было написано «Центр советской культуры». Любопытство меня распирало, и я зашел внутрь, чтобы посмотреть, что там. На входе меня спросили, есть ли у меня машина. Я сказал, что нет, и через несколько минут мне разрешили войти в помещение. Меня, мальчишку, тогда очень поразили новая мебель, запах свежей краски… В аудитории сидела группа дипломатов и смотрела фильм. К сожалению, я не помню его название, помню только, что это был вьетнамский фильм. Обстановка настолько меня потрясла, что с тех пор я как завороженный начал каждый день приходить в «Центр советской культуры» для просмотра фильмов. И уже через 5 лет, в 1977 году, мы вместе с единомышленниками создали киносообщество Rainbow Film Society. Так я и оказался в киноиндустрии, и советская культура сыграла в этом главную роль! Одни из моих любимых фильмов - «Баллада о солдате», «Судьба человека», «Летят журавли». 

- В 2017 году вы были членом жюри Казанского международного фестиваля мусульманского кино, а в этом году приглашены в качестве почетного гостя… 
- Два года назад, когда я был членом жюри, моя работа заключалась в просмотре и отборе фильмов, заявленных в нашей секции. В этом году у меня другие задачи: на фестивале я познакомился со многими людьми, работающими в киноиндустрии, завел друзей… Недавно мы подписали соглашение о сотрудничестве между Казанским фестивалем мусульманского кино и кинофестивалем в Дакке, директором которого я являюсь. Несмотря на предоставленную мне свободу в просмотре фильмов в этом году, я посмотрел некоторые из них. Члены жюри говорят, что на нынешний фестиваль заявлены хорошие фильмы. Видимо, это заслуга отборочной комиссии, раз кино понравилось жюри... Тем не менее, в последнее время куда бы я ни приехал - на кинофестивали в Канны, Берлин или другой город для отбора фильмов на свой фестиваль, я часто слышу, что сейчас в мире кризис хорошего кино (смеется). 

- Чем вас удивила столица Татарстана и Казанский кинофестиваль - два года назад и сейчас? 
- До приглашения в Казань я никогда не слышал о существовании мусульманского кинофестиваля. И когда впервые посетил ваш город и, прогуливаясь по улицам, услышал азан, доносящийся со стороны мечети, был так поражен этому факту! Потому что Россия и Казань у меня никогда не ассоциировались с азаном, я не ожидал его здесь услышать. Я будто оказался у себя в Дакке - там это привычное явление… Как я заметил, жители Казани гостеприимны, дружелюбны. Я всегда стараюсь подмечать что-то хорошее, в каком бы городе я ни находился. 

Существует множество кинофестивалей, у каждого из них своя аудитория, своя изюминка, своя ниша, которую надо завоевывать. Например, на фестивале в Дакке есть секция духовного кино, где представлены фильмы о разных религиозных течениях, и я бы хотел, чтобы у вас тоже появилось что-то подобное, способное стать мостиком в межкультурном диалоге между разными религиями, и не только христианством и исламом… 

Два года назад я заметил большой интерес зрителей к кинопоказам, а в этом году залы были заполнены на 80 - 90%. Не знаю, с чем это связано - может, неудобным расположением кинотеатров в плане транспортной доступности. Хотелось бы видеть на просмотрах больше молодежи - студентов, школьников. Потому что подобные мероприятия способствуют воспитанию следующего поколения любителей кино. На встречах с молодежью можно рассказать, как создается кино и по-настоящему заинтересовать киноиндустрией. Конечно, продвижение фестиваля невозможно без участия СМИ, привлечения журналистов для освещения событий и поддерживания к нему интереса. Тот факт, что в России, Татарстане проводится подобный фестиваль, может стать дипломатическим брендом во всем мире. И чтобы он встал на один уровень с Каннским, Берлинским, нужна не только государственная поддержка, которая у вас, по всей видимости, есть, но и работа медиасообщества. 

- Что еще нужно сделать, по вашему мнению, чтобы поднять фестиваль мусульманского кино на мировой уровень?
- Например, в дни проведения Каннского фестиваля там работают две площадки, где представлены другие кинофестивали. На одной из площадок  каждому кинофестивалю выделен специальный домик, где можно узнать разнообразную информацию о фестивале, познакомиться с культурой страны, отведать национальную выпечку и даже побывать на вечеринке. На другой площадке фестиваля вам раздадут буклеты, информационные релизы. Подобные площадки есть в Торонто, Берлине и других городах. Так почему бы Казанскому кинофестивалю не создать свой павильон в Каннах, Локарно, Шанхае, куда можно пригласить профессионалов киноиндустрии, режиссеров, чтобы встретиться со СМИ, зрителями? Кстати, в рамках подписанного на КМФМК соглашения я хотел бы создать некий межрелигиозный диалог. На кинофестиваль в Казань я бы мог приглашать молодых режиссеров из Бангладеш или Южной Азии для представления своих фильмов на фестивале. 

Кстати, в этом году я стоял перед нелегким выбором, на какой кинофестиваль мне поехать, поскольку апрель и май очень насыщены на мероприятия. В Казань я приехал из Тегерана прямо с Иранского кинофестиваля. В это время проводятся Берлинский, Венецианский, Каннский кинофестивали. Киноведам и режиссерам бывает непросто выбрать из множества фестивалей. Поскольку если отправить заявку на одно мероприятие, то организаторы другого могут не принять вашу заявку. Поэтому я бы посоветовал дирекции КМФМК обратить внимание и на этот факт. 

- Интересно, сколько заявок поступает на фестиваль в Бангладеш и как вы отбираете фильмы для жюри? 
- Наш фестиваль проводится во второй декаде января, ежегодно на него поступает более 800 заявок. Так, в этом году были представлены фильмы из 72 стран, зрители увидели 220 фильмов. Для меня не важен коммерческий аспект картины, главное - чтобы она имела художественный смысл. Кинематограф - это мощный инструмент, воплощающий все виды искусства. 

- Но фестивальному кино, даже очень хорошему, бывает трудно пробиться на широкий экран к массовому зрителю…
- Чтобы фестивальный фильм попал на широкий экран, он должен быть лучшим, получить много призов, чтобы люди заговорили о нем, захотели на него пойти. Нужна реклама, кампания по продвижению фильма - и без СМИ тут никак нельзя. На фестиваль в Дакке я ежегодно приглашаю 30 - 40 телеканалов, 20 - 30 репортеров освещают мероприятия. С другой стороны, вкусы у всех разные, людям нравится разное кино: кому блокбастеры, кому фестивальное. Массовый зритель подобен любителю фастфуда, но это нездоровая пища… Вообще в жизни любой предмет имеет несколько значений. Все зависит от того, как вы будете его использовать. Так, с помощью одной спички я могу устроить пожар, а могу зажечь свечу для приготовления пищи. Могу поджечь лес, а могу развести костер в горах, если замерзну. Но немногие знают, что спичечный коробок может стать и музыкальным инструментом. 

- Ваше отношение к современным кинотехнологиям? 
- Мы должны принять реальность - сейчас кино перешло в цифровой формат, и это неизбежно. Я не могу прогнозировать, что будет через 20 лет. Но я скучаю по тем временам, когда режиссеры снимали на 16- и 35-миллиметровую кинопленку, монтировали, урезали. Скучаю по фильмам, созданным такими режиссерами-классиками, как Андрей Тарковский, Сергей Бондарчук, Сергей Эйзенштейн.

- Вы не только кинокритик, но и создатель двух документальных фильмов… 
- Я снял два документальных фильма - в 2006 и 2011 году, один из них демонстрировался на ТВ. В одной киноленте рассказывалось про суфизм и религию в Бангладеш, в другой - о встрече Нового года в Бенгале в апреле месяце. Была у меня и попытка создания полнометражного художественного фильма, на который я истратил 5 тысяч евро и вовремя остановился, решив, что это не мое. Потому что каждый человек должен заниматься своим делом. Если все будут снимать кино, то кто тогда будет писать о нем и показывать его? Чтобы создавать кино, особенно художественное, нужно, чтобы голова не была забита фестивальными делами, организационными моментами - а так как я являюсь директором фестиваля, по-другому я не могу…

Редакция «Казанских ведомостей» благодарит кандидата филологических наук, доцента института международных отношений КФУ Ильдара Ахметзянова за помощь в переводе.